ЮРИЙ МИЩЕРЯКОВ. А НАПОСЛЕДОК ОН СКАЗАЛ

ЮРИЙ МИЩЕРЯКОВ. А НАПОСЛЕДОК ОН СКАЗАЛ
«Иногда я звоню, а мне говорят: «Слушаю Вас!» Я обычно отвечаю: «Нашел Чайковского, кого слушать?!»
Ю. Н. Мищеряков

 

В начале октября 2015 года Юрий МИЩЕРЯКОВ дал интервью небольшому пулу журналистов. Формат встречи был заявлен, как «максимально откровенный»: уходящий с пятнадцатилетнего поста Глава города обещал ответить на любые вопросы. За стеной кабинета шумел горсовет. Пожалуй, первый горсовет без Его участия. Когда шум за стеной становился особенно громким, Юрий Николаевич хмурился. Пожалуй, даже ревниво.

Формат встречи был заявлен, как «максимально откровенный»: уходящий с пятнадцатилетнего поста Глава города обещал ответить на любые вопросы

Мне вдруг вспомнился Алексей Андреевич Чернышев, бывший губернатор Оренбургской области. На одном из областных мероприятий, уже после своего губернаторства и почетного советофедераторства, он показательно и поучительно игнорировался теми, кем еще недавно руководил. Зрелище, скажу я вам, ужасающее. Мы выпили по паре шотов какого-то вискаря, перекинулись парой слов. Взгляд бывшего губернатора то и дело срывался в сторону губернатора нынешнего. Тот стоял в окружении преданной своей когорты и казался олицетворением незыблемого могущества. По сути, передо мной были сразу обе стороны одной монеты. Власти. Ее парадный, торжествующий аверс и поблекший, истертый реверс. Нагота, бренность и тщета того временного величия, которые ничего не стоят, если их неправильно вложить.

Бывший губернатор это прекрасно знал. Поэтому взгляд его был умиротворен. Знает ли это уже бывший Глава? Или ему придется учиться новой жизни, свободной и от привычного горсовета, и от заклятых друзей, и от пятнадцатилетней круглосуточной ответственности перед теми, кто до сих пор выводит Мищерякова на верхние позиции в оренрейтинге влияния? Перед горожанами.

Во время тогдашнего интервью я не получил ответа на этот вопрос. Да он и не звучал. Поэтому просто предлагаю Вашему вниманию, практически, стенограмму давешней беседы, для удобства восприятия разбитую на несколько частей. Сегодня мы публикуем первую часть. О том, как город и жители поворачивались друг к другу лицом.

Андрей САБЛИН

ГОРОД ВО МРАКЕ

Когда я в 2000-м заступил на пост, то, оглядевшись, воскликнул: «Господи! Куда я попал!» Проблем было море. Я не помню ни одной отрасли, где как-то хоть более-менее благополучно складывалась бы ситуация. Ясно, что само время было нелегким. В стране – революция, для отвода глаз названная «перестройкой», тотальная неразбериха и мутная вода.

Когда я в 2000-м заступил на пост, то, оглядевшись, воскликнул: «Господи! Куда я попал!»

Вызов был серьезным. Но и я не мальчик: все же 12 лет отработал в качестве первого заместителя председателя горисполкома и как раз курировал коммуналку и городское хозяйство. Тот прежний опыт мне здорово помог: город не был для меня закрытой книгой. Стали выявлять самую запущенную сферу, требующую действительно неотложной помощи.

Принесли мне городской бюджет. Гляжу – а он нулевой. Зато проблемы сыплются как из рога изобилия. Воду дают по часам и только в ночное время, город завален мусором, по улицам бегает свора собак, лифты работают только до 23:00. Помню, «Скорая Помощь» чуть ли не ежедневно ставила мне ультиматум: врачи отказывались в ночное время обслуживать жильцов верхних этажей. Милиция жаловалась на рост квартирных краж и требовала немедленно закрыть подъезды, подвалы и чердаки. На центральных улицах горело несколько светильников, а весь остальной город, включая парки и скверы, был погружен во мрак. И это только малая часть проблем, которые требовали немедленного решения.

 ПАРАДОКСАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

Мне очень сильно советовали лезть во внутренности: школы, больницы, коммуникации. Безусловно, это важно и нужно. Но я принял непростое и парадоксальное по тем временам решение — в первую очередь привести в порядок внешний вид города. Ведь впечатление о городе складывается не от того, по какой программе в школе преподают уроки, а от его облика.

Мне отвечают: «Юрий Николаевич, ты с головой дружишь? Ты куда нас зовешь? В эту деревню? В этот гадюшник вкладывать деньги?

Через месяц работы я пригласил всех своих знакомых коммерсантов из Москвы, в том числе, и наших земляков-оренбуржцев. Сели мы за стол. Я говорю им: «Это же ваш город! Ваш родной! Давайте вкладывать в него!» Мне отвечают: «Юрий Николаевич, ты с головой дружишь? Ты куда нас зовешь? В эту деревню? В этот гадюшник вкладывать деньги? Они же потом никогда не возвратятся!» И тогда я понял, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Спасаться мы начали с лифтов. Я поставил задачу запустить их в круглосуточном режиме. Пригласил специалистов. Они нарисовали мне такую заупокойную картинку, что впору самому на кладбище отправляться! Представьте, миллионы рублей и год времени потребовали от меня оренбургские лифтеры. Я посидел-посидел, голову почесал-почесал, а потом сказал: «Никаких денег вы от меня не получите, а сроку вам – шесть месяцев». При этом взял этот вопрос на такой контроль, что лифты заработали круглосуточно уже через три месяца. Без всяких миллионов.

ЧУБАЙС НЕ ПРОШЕЛ

Самым страшным вопросом был вопрос с водой. Он крутился у меня в голове еще в тот момент, когда я только выдвигался на пост главы Оренбурга. Я прекрасно знал возможности сетей и их угрожающее состояние. После выборов я стал метаться по России в поисках человека, который мог бы решить этот вопрос. Пожалуй, только у Путина не побывал.

Поэтому я сказал им: «Подождите, ребята! Я знаю, Чубайс – мудрый парень! Авантюрист! Известный во всем мире»

Как раз в то время приехал в Оренбург тогдашний полпред в Приволжском округе Кириенко. Я напросился к нему на прием. Он меня внимательно послушал и пообещал подумать. Я говорю: «Если в ближайшие 5-6 лет мы не примем меры, город ждет катастрофа!» Вопрос был поручен заму Кириенко. А тот все больше в Москве сидит. Я слетал в столицу пару раз, но дальше забалтывания нашей проблемы разговорами о тяжелом состоянии страны и прочих отговорок, дело не пошло.

Бывший губернатор Алексей Андреевич Чернышев от этого дела сразу как-то отошел. Он сказал: «У меня денег нет. Ты уже не новичок в коммунальном хозяйстве, так что давай сам!» И вот тогда существовавшая в те времена РКС (российская коммунальная система при Чубайсе) выдвинула идею: «Отдайте нам все городское тепловое хозяйство!» Я как-то очень осторожно к этому отнесся, потому что в этом «городском тепловом хозяйстве» оказалось вдруг все, вплоть до похоронки. Поэтому я сказал им: «Подождите, ребята! Я знаю, Чубайс – мудрый парень! Авантюрист! Известный во всем мире».

В общем, переговоры свернули. Хотя уже почти все бумаги были готовы и лежали на подписи. Да что бумаги! Уже и специально купленное по этому поводу шампанское охлаждалось. Уже и чартер их стоял на парах в аэропорту. Оставался вопрос передачи котельных, по которому наши точки зрения расходились. Мы взяли трехчасовой тайм-аут, засадили за договора юристов и те предложили оставаться только на нашей позиции: а именно, деньги за котельные должна получать городская казана, а не «Гортепло» (вариант чубайсовской армии). Вот так и осталось нераспитым холодное шампанское.

ВЕЛИКОЕ НАВОДНЕНИЕ

Следом появилась «АльфаЭко», система «Росводоканала». На их условия мы пошли. При этом, подчеркну, что вся ответственность за этот шаг лежит на мне: я шел тогда, как в тайге, не очень понимая, перед кем мне придется нести ответственность, перед народом или прокуратурой?! Чтобы хоть как-то подстраховаться, я взял в долю Конгресс муниципальных образований. Почему? Потому что именно Конгресс мне порекомендовал эту структуру. Изначально планировалось отдать рекомендателям 50 процентов акций, но они как-то отодвинулись, и я еле-еле затащил их на 20.

Почему? Потому что именно Конгресс мне порекомендовал эту структуру

По существу, это было первое концессионное соглашение, пусть и негласное. Мы его подписали и…

Через год я забыл о проблемах с водой в городе.

В их системе был институт «Росводоканалпроект». Он сразу выбросил сюда целый десант, подсчитал все наши сети, оценил их возможности. В сети было закачано достаточно солидное количество денег и, при том же объеме добычи воды, городские краны ею наполнились.

ОТ ТЕПЛА ДО ПИНКА

Следующим этапом стало акционирование «Гортепла». Тепло оставалось такой же острой проблемой. Каждое утро зимой начиналось с того, что Кажаев бомбил меня по телевизору, грозя остановить котельные и отключить теплопункты. Я через свою службу мочил его, мол, ах, ты, толстосум! Мало тебе наших денег! «Межрегионгаз» долбил нас в свою очередь за неоплату. И такая ситуация продолжалась, наверное, года полтора. Тогда мы вспомнили наш водяной опыт и передали местным энергетикам все котельные. Тут же оказалось забытой и эта проблема. За 15 лет ни одной катастрофы с теплом в городе, тьфу-тьфу-тьфу, не случилось!

Я через свою службу мочил его, мол, ах, ты, толстосум! Мало тебе наших денег!

Главное же, что мы ничего не продали. Сети отданы в аренду. Это наше имущество и в случае самых черных дней, мы всем этим друзьям пинка дадим отсюда, а сети останутся нашими.

РАЗВОРОТ ОТ ВОРОТ

Далее – мусор. Помните, что творилось в городе? Люди привыкли жить в грязи. Помню, приехал я на улицу Братьев Башиловых. Со мной — тогдашний глава Северного округа Иванченко, коммунальщики. Захожу во двор железнодорожных пятиэтажек. В абсолютно случайный двор. Затрапезный, захламленный, загаженный алкашами. Самовольные гаражи, колеи по колено. Ужас!

Тут бабки с балкона кричат: «Слышь! Ты чего там руками-то разводишь?»

А погода солнечная. Март. Полдень. Тепло. Я стою, рассказываю, руками размахиваю: «Это мы уберем, это уберем, тут сделаем детскую площадку, там столик – мужикам «козла» забивать». Тут бабки с балкона кричат: «Слышь! Ты чего там руками-то разводишь?» Я говорю: «Да вот хотим ваш двор сделать красивым!» А они: «Идите отсюда! Не надо нам никакого двора! Придумал, детскую площадку! У нас уже и детей-то давно нет. Уходите! Все нас устраивает!»

Смотрю, а меня и коллеги мои не понимают. Исподволь переглядываются, улыбаются. Дескать, хрен его знает: из Москвы приехал, нахватался там, какую-то революцию хочет сотворить. Поэтому сначала нужно было повернуть всю свою команду лицом к городу, дать им возможность поверить, что город может быть другим. Думаю, с год на это разворачивание у меня ушло.

КАК ГОЛОВОРЕЗЫ ГОРОД ОЧИСТИЛИ

Первым же шагом стало большое совещание аппарата, на котором я сказал: «Ребята! Я никого не собираюсь пугать, но со мной останутся только те, кто хочет работать. Только учтите, легкой жизни у вас не будет!» Ушли единицы. Большая часть из них – по моей просьбе. Оставшаяся команда была готова к старту. И мы вместе начали менять Оренбург.

И вот взялись мы за мусор. Нигде в Европе тогда уже не было поведерной системы сбора отходов. Ведь как мы жили до этого? Хозяйка не успела прийти с работы к мусорной машине. Что ей делать? Не в квартире же ей свалку обустраивать! Вот и тащили свои ведра в лесополосу или даже за угол дома. А собак у нас тогда было примерно столько же, сколько и населения, поэтому было, кому растаскивать.

Мы встретились с Тарнавским. Я говорю ему: «Вот ты должен семь миллионов. Когда платить собираешься?»

Я стал думать над контейнерами. Мне принесли смету. Денег нужно было много. Брать их неоткуда. И тогда я сел за стол и стал изучать всех своих должников. Не платили тогда в бюджет многие. Процентов сорок, наверное, от общего числа. Изучал я их, изучал, как Штирлиц, и остановился на УИНе. Мы встретились с Тарнавским. Я говорю ему: «Вот ты должен семь миллионов (а по тем временам это были солидные деньги). Когда платить собираешься?» Он отвечает: «Да никогда в жизни! Я не знаю, чем головорезов своих кормить».

Он отвечает: «Да никогда в жизни! Я не знаю, чем головорезов своих кормить»

А я-то к встрече подготовился. Знал, например, что порядка трех процентов он регулярно перечисляет в МВД, к которому тогда относилось его ведомство. В общем, стали мы рядиться-торговаться, и в итоге я говорю: «Слушай, мне нужны для города контейнеры! А у тебя академики твои без дела сидят. Давай, они будут контейнеры делать, а я твои долги списывать!»

Договориться – договорились, но металл-то где брать? Сажусь думать опять. Кто у нас с металлом? Кроме ОХМК – никто! Пишу письмо тогдашнему генеральному директору. Мол, не сами же себя мы назвали областным центром. Все решили. Так помоги областному центру, сделай благотворительный жест, дай 140 тонн металла! И он этот металл нам дал. И производство контейнеров было запущено.

Мы с Тарнавским счастливые, ходим-обнимаемся, про долги забыли. Напомнил Чернышев. Собрал он как-то совещание глав муниципальных образований и начал казнить всех должников. Дошло до УИН. «Смотри!» — говорит Алексей Андреевич Тарнавскому, — «Ты же Оренбургу не платишь!» Говорит и смотрит на меня, ждет, когда я волну подхвачу. А я: «Нет! Тарнавский платит!» Чернышев: «Как? А где справка?» Я говорю: «Мы без справки обо всем договорились, чтобы бюрократию лишнюю не разводить!»

Первые сто контейнеров были сделаны в конце 2002 года. Я с такой радостью поздравляю горожан по телевидению с Новым годом, мол, вот мы первые сто контейнеров сделали. Осталось всего-то 3600! И через два года на эту цифру мы вышли. И бродячие собаки остались без пропитания.

КАК ГЛАВА ПО УЛИЦАМ БЕГАЛ

Я вообще не приемлю мусор. Помню как-то еду в машине. И какой-то водитель из окна выбросил бумажку. У меня такое состояние: я готов бы выскочить и дать ему по шее. Вышел из машины. Подбежал к этому водителю на глазах всего изумленного потока: чего-то это глава у нас по дорогам стал бегать? – и заставил его выйти и поднять, что он там выбросил. И все машины, сколько было, стали сигналить, одобряя.

Вышел из машины. Подбежал к этому водителю на глазах всего изумленного потока: чего-то это глава у нас по дорогам стал бегать? – и заставил его выйти и поднять, что он там выбросил

Попутно мы решали вопросы с наведением порядка в парках и скверах. Ведь тогда после пяти вечера нормальный человек ни в один парк зайти не решался: не было ни освещения, ничего. Даже кабели все посрезали. В те времена это было, кстати, обычным делом. Не успели мы, например, отменить троллейбус в Южный, как ночью все провода исчезли. И тоже где-то год ушел у нас на освещение парков с улицами. И сразу как-то веселее стало жить.

Не скажу, что все наши нововведения были встречены горожанами с каким-то энтузиазмом. Чаще мы не находили ни понимания, ни отклика у оренбуржцев. Например, подземными переходами, практически, никто не рисковал пользоваться. Темно и страшно было там. Поставил я задачу их осветить. Осветили. Лампочки тут же выкрутили. Поставили урны по городу. Их тут же растащили. Ко мне бегут: «Ой, такие-сякие, не будем ничего ставить больше!» Я говорю: «Ставьте! Разбили? Ставьте! Выкрутили? Вкрутите!»

Хорошо помню, как мы ставили возле универмага «Восход» антивандальные светильники. Забили их в бетонную стену огромными штырями. Через неделю их ломом вывернули: и штыри, и светильники. У меня аж слезы на глаза навернулись. Я просто не мог понять, как так?! Мы же делаем для людей, а люди этого не понимают! На следующем совещании мне опять: «Мы напрасно тратим деньги!» Я отвечаю: «Мы тратим деньги на воспитание людей! Ставьте снова!»

И вот так мы упражнялись почти три года. И сейчас у нас ни розы не рвут на улице, ни светильники не выворачивают. Все приходит со временем. Но приходит обязательно.

ОТ ЗА ПАЗУХИ ДО СИСТЕМЫ

А праздники? Мы Советскую даже в будни не успевали убирать. По полгрузовика за сутки оттуда вывозили. А уж в дни массовых гуляний был просто караул. Слой пустых пластиковых бутылок на площади Ленина – по щиколотку. Прежде, чем зайти в кабинет, я с утра полгорода изматывал. Пока едешь, насуешь полную запазуху одному, и другому, и третьему, если где-то что-то не так. Но только потому, что несколько лет мы кропотливо и целенаправленно создавали СИСТЕМУ уборки города, нам удалось добиться ликвидации таких безобразий за кратчайшее время. И сейчас уже никому ничего объяснять не нужно. Все работает само!

Пока едешь, насуешь полную запазуху одному, и другому, и третьему, если где-то что-то не так

продолжение следует…

Post your comments

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования.